-« А!!!! Дружище!!! – обрадовался Грач, с шумом и грохотом выпархивая из раковины и по пути разбивая очередную тарелку. – Ух, и здорово мы с тобой вчера нажрались, братан! - каркал он. – Эх, баб бы еще сюда! А?! Что скажешь?! Ты же у нас холостяк теперь, как и я! Ну, где пиво на опохмел! Где мои грецкие орехи!!! Во житуха у нас пойдет, да?
Да шучу, шучу!!! Ты скажи, Танюха то, твоя там как, а? Все путем? – с этими словами он вспорхнул и тяжело брякнулся мне на плечо: весь мокрый, взъерошенный, весь в чем-то сальном… Мне стало нехорошо.
-«А ну, пш-шел вон!!! – заорал я, не своим писклявым голосом.
Грача, словно взрывной волной снесло с моего плеча. Он бросился с испугу в окно, на свет, (-интуитивно глупо, по-птичьи-как-то) - запутался в занавеске, и мощными когтистыми лапами вмиг располосовал тонкий капрон. Трепыхаясь, со свистом рассекая непослушными крыльями воздух, шмякнулся, наконец, на пол, присел, распустив крылья, раскрыл клюв, вжав голову в плечи, непонимающе уставился на меня перепуганными блестящими глазами. Несколько секунд мы молчали.
Наконец, грач нарушил молчание: хрипло откашлявшись, он виновато и укоризненно произнес:
-Ты чего орешь-то, друг? На работе, что ли, чего стряслось? А?
-«А ты не видишь? – вскипел я опять – кто все это убирать будет, а? Кто потом этот мусор будет выбрасывать?»
-Как это – выбрасывать? – Зачем же выбрасывать, ты что, Валер! – засуетился Грач - Ты посмотри, жрачки-то сколько!!! – Он запрыгал по полу, подобрал завалявшийся ломтик жаренного картофеля, тревожно и заботливо глянул мне снизу в глаза:
- «На! Вкусненький! Ты поешь, поешь! Успокойся!»
Я готов был прибить его на месте. Стиснув кулаки, я отчетливо и тихо прошипел:
-«Глупая никчемная птица!»
Грач от обиды открыл рот, и в наступившей тишине было слышно, как зачерствевший картофельный ломтик со стуком упал на грязный линолеум.
Я развернулся и выбежал вон.
-« Поеду к Танюхе – решил я – а убираться завтра буду».
Возвращался домой уже поздно. Было темно. Накрапывал мелкий, но теплый дождь. Я приоткрыл окно. Воздух – вязкий, терпкий, душистый, будоражил кровь. После встречи с Танюхой настроение мое изрядно улучшилось.
-« В конце-концов – он же просто птица! – думал я. Предложу ему поселиться где-нибудь во дворе. На соседнем дереве. И с гнездом помогу. Может, даже скворечник поставлю! И орехи… Да будут ему эти орехи, блин! Все будет! Гнездо, жрачка. А иногда, изредка, ну пусть уж прилетит, что ли… Пивка там попить, потрепаться». - меня прямо распирало чувство сознания собственного благородства.- Вот как все просто решилось! Сейчас же ему и скажу – мол, ладно, старое забыли, вот, мол, тебе мое выгодное предложение!
Я уже подъезжал к дому. Дворники мягко смахивали кривые полосы дождя с лобового стекла. Встречная машина на миг ослепила, я зажмурился: « вот урод, с дальним светом по городу мотается… наставят своих галогенок!!!» - перед глазами поплыли зеленые круги, мешали смотреть на дорогу… Свернул во двор, переключился на нейтралку – машина тихо покатилась под уклон, к стоянке, слегка набирая скорость. Шины мягко шуршали по старому асфальту. Что-то мелькнуло впереди. Тень? Кошка? Я на миг упустил из виду, куда оно переместилось, чуть вывернул руль вправо, объезжая колдобину, и тут же прямо под колеса метнулась - не тень, черная, ослепленная фарами птица. Я по тормозам, так, что швырнуло грудью вперед, на руль. Выскочил из машины.
Лучше бы я этого не видел. Я не переехал его. Сбил, его как-то смяло и отшвырнуло в сторону. Он был еще жив, хрипло дышал, приоткрыв белоснежный клюв, по которому набегали красные густые капли и с тугим звуком плюхались на землю. Я держал его в ладонях в свете не выключенных фар, и понимал, что плачу, как когда-то в детстве плакал над забытым мной в спичечном коробке, и потому, задохнувшимся майским жуком.
Он очнулся, забеспокоился вдруг:
-Дружище… - прохрипел – там это, мальчишки бутылку разбили…. – он раскрыл рот, вздохнул с шумом –…колесо не пропори. Резина-то, сам знаешь, сколько стоит…
Слышь, чего молчишь-то! Говорю - мальчишки бутылку разбили…напорешься ведь в темноте. Охо-хо… Как же я это так не увязался-то…Вот выскочил, дурень, предупредить тебя. А во дворе - темно… Ох, больно-то как…А тут ты… Фары, прямо в глаза… Совсем ошалел я, с испуга, ничего не вижу! Свет кругом! Свет!!!! Заметался я… Бац! Да-а, вот ведь как бывает… Ты смотри, не забудь, бутылка там, у второго подъезда…Или я говорил тебе уже? А я-то еще думал – что это за смерть такая… А это вот как, значит: фары, тормоза, шмяк…И – конец.
-«Да как же … Да зачем же ты из дому - то выбрался вообще! Что тебе на кухне не сиделось, я не понимаю? - стараясь не разрыдаться, ругался я. Да и черт бы с ним, с эти колесом!»
Грач собрался с силами, приподнял голову с моей ладони и черным глазом посмотрел мне прямо в душу.
-«Да подумал, вот – все равно ведь выгонишь ты меня... Ну или во дворе поселишь – фыркнул презрительно, булькнув горлом - скворечник еще сколотишь, какой-нибудь, вот курам-то смех! - он попытался засмеяться, но получился только клокочущий хрип. – Какой же из меня друг, думаю, если в скворечнике под окном у тебя жить? Это как, домашнее животное, вроде кошки чего-то. А я ведь не кошка. Я же все-таки птица»…
Еще одна черно-красная капля скатилась с клюва и глухо упала на носок моего ботинка. Он дышал все труднее и реже.
–«Ты не умирай, а? - совсем по-детски, тихо попросил я – не умирай, пожалуйста»….
–«Ладно…просипел он - я - живучий…» - и дернувшись раза три, уронил голову, обмяк, оставаясь в ладонях остывающим бессмысленным пучком черных перьев.
Начало читайте ТУТ